[Интервью] Чан Дон Юн: «Искренность — мой секрет успеха»

Интервью для журнала GQ Korea. Опубликовано 23 июня 2025 года.

GQ: Как вы узнали значение слова 고무라기?

Чан Дон Юн: Это значит крошки, будто рисовую булочку раскрошили.

GQ: 흩어진 고무라기마냥 더듬거리는 그의 입술에는 / 주걱처럼 생긴 노의 흔적이 남아 있다 («…Разлетелись крошки. Ее губы дрожат, и усталость избороздила лицо»… ) Я нашел значение этого слова в словаре. А вы употребили это слово в своем стихотворении, которое написали в семнадцать.

Чан Дон Юн: Стихотворение 삼대째 내려온 카누는 지상으로 간다 («Каноэ внуков стремится домой»), да. (смеется) Тогда я был книжным юношей… Когда увлекаешься литературой, начинаешь намного ярче выражать свои мысли.

GQ: Вы говорили, что писали стихи еще с начальной школы, никто вас не заставлял. «Поезд, груженый бататом, и черная лошадь», «Смотрю на свои подметки», «Расческа»… Я читал некоторые из них в интернете.

Чан Дон Юн: (улыбаясь смотрит на распечатанные стихи) Насколько же я тогда был чистым душой! Оригиналы, написанные шариковой ручкой, все еще хранятся дома.

Смотрите также: Чан Дон Юн ведет переговоры о новой романтической дораме режиссера «Хватай Сон Джэ и беги»

GQ: Знаете, у меня сложилось впечатление, что взгляд вашего лирического героя немного печальный.

Чан Дон Юн: У меня самого был такой легкий налет цинизма. Пубертат накладывал отпечаток, и я смотрел на мир немного мрачно.

GQ: Так вот оно что…

Чан Дон Юн: У меня был определенный скепсис относительно социальной иерархии. Но знаете что? Это было мягче, чем могло бы быть. (смеется) В средней школе мои стихи казались совсем дикими — типичные переживания подростков: «Мир — это мусор!» А когда я стал постарше, эти взгляды переключились на окружающих людей. Но понимаете, я вовсе не специально решил изучать людей или писать такие стихи. Скорее, получилось так, что мое внимание стали привлекать персонажи, которых обычно не замечают: торговцы рыбными пирожками, продавцы картошки, дворники, бездомные… Может, различия в описании очевидны, но именно такие герои меня притягивали.

GQ: А сейчас продолжаете писать стихи?

Чан Дон Юн: Давно перестал.

GQ: Насовсем?

Чан Дон Юн: Да. Теперь учусь фотографии, хочу стать режиссером.

GQ: Получается, изменилась только форма, но поэтом вы быть не перестали.

Чан Дон Юн: Способ самовыражения изменился. Мне нравится кино еще со средней школы, это синтетическое искусство, которое позволяет экспериментировать. Я еще только учусь, но каждый раз получается все интереснее.

GQ: Услышав, что вы занимаетесь режиссурой, я удивился примерно так, как если бы узнал, что студент-финансист оказался в новостях, потому что поймал грабителя в магазине, и его позвали в кино. Конечно, вы были поэтом в юности, но, как считаете, слово «неожиданно» тут уместно?

Чан Дон Юн: Между двумя этими занятиями (актерством и режиссурой) вообще не было никакой связи. Интерес к режиссуре зародился еще в студенческие годы, когда я сочинял рассказы и сценарии. Видимо, желание творить, создавать что-то, рассказывая именно свою историю, всегда во мне присутствовало. Но я рос в среде, где превыше всего ценят образование, и понятия не имел, что существуют другие способы самореализации помимо учебы. Поэтому я сначала стал актером, и наконец-то открыл для себя доступ к миру режиссуры.

GQ: Вы нашли короткий путь.

Чан Дон Юн: Так и есть. Получив профессию актера, я стал ближе к режиссуре.

GQ: О чем был ваш первый сценарий, написанный в школе? Где-нибудь публиковали его?

Чан Дон Юн: Нет. Тогда мне нравился фильм «Большой куш» Гая Ричи с Брэдом Питтом в главной роли. Под впечатлением от него я пытался написать похожий сценарий.

GQ: Выйдет ли ваш первый полный метр «Дрожжи» (буквальный перевод), где вы выступили в качестве автора сценария и режиссера?

Чан Дон Юн: Должен. (смеется) Мы завершили съемки в прошлом году и планируем в этом году выпустить фильм в кинотеатрах. (Позже стало известно, что фильм официально приглашен на Международный кинофестиваль фантастического кино в Пучхоне, проходящий с 3 июля по 13 июля).

GQ: История о сыне владельца винокурни, восемнадцатилетнем парне по имени До Су, который обожает макколи настолько, что приносит его в школу в пустые бутылочках из-под косметики. Однажды он отправляется на поиски пропавших дрожжей.

Чан Дон Юн: Все правильно. Но фильм сильно отличается от первоначального замысла.

GQ: Кардинально?

Чан Дон Юн: Идея возникла в разговорах с оператором Ли Тэ Доном, с которым мы мечтали создать необычный фильм. Мы вместе уже сняли короткометражку «Стань моим слухом» (буквальный перевод), а во время пандемии COVID-19, снова встретились и вспомнили старый миф, что употребление кимчи защищает от атипичной пневмонии (SARS). Нам захотелось сыграть на этой идее: а что, если полезная микрофлора макколи способна побороть коронавирус? Мы решили создать фильм о том, как слепая вера в чудо взаимодействует с политикой. Поскольку лучшего момента может и не представиться, я понял, что, набравшись опыта как режиссер, буду обременен множеством условностей и, возможно, уже не смогу свободно выразить то, что я действительно хочу сказать. Поэтому я решил не откладывать реализацию задуманного. В фильме речь идет о наших убеждениях: кто-то твердо верит, что упорный труд непременно принесет плоды, кто-то убежден, что нельзя врать, а кто-то ставит деньги превыше всего. Каждый живет по своим принципам и жизненному кредо, но наступает момент, когда эти убеждения начинают колебаться.

GQ: Вот-вот.

Чан Дон Юн: Вы всю жизнь трудились и верили, что усердие обязательно вознаградится, но в жизни оказалось иначе? И вы начинаете сомневаться: «Почему же так происходит?» Именно эти колебания я и отразил в герое фильма, который смотрит на макколи с надеждой. Реакция окружающих на колеблющегося До Су символизирует наше отношение к подобным ситуациям. Материалы — макколи и дрожжи — останутся, но сам фильм «Дрожжи» — это история о вере.

GQ: Получается, исчезновение дрожжей и стремление героя их найти имеют особый смысл. Вероятно, это метафора?

Чан Дон Юн: Изначально я не стремился создать фильм, полный символов, мне самому он кажется очень простым. Его суть ясна зрителю.

GQ: Значит, нельзя спросить, что случится с До Су и дрожжами, это будет спойлером?

Чан Дон Юн: Конечно, это будет ужасный спойлер. (смеется)

GQ: Вместо этого скажите, на каких «дрожжах» зреет ваша вера?

Чан Дон Юн: Факт, что мои собственные убеждения поколебались, заставляет меня снимать подобные фильмы… Ха-ха-ха-ха. Впрочем, сегодняшний я хочет одного: любое дело, будь то мелкое задание или крупная роль, выполнять старательно и качественно. Раньше я концентрировался исключительно на больших вещах. Грубо говоря, считал, что актеру достаточно хорошо играть свою роль. Меня интересовали крупные проекты, большие линии сюжета, и часто я пренебрегал мелочами. Например, когда озвучивал рекламный слоган, фокусировался на своей роли и пропускал второстепенное, стремясь поскорее завершить работу. Между тем каждое слово имеет значение, ведь они складываются в общее впечатление. Со временем я осознал важность мелочей и стараюсь придерживаться этого подхода.

GQ: Создание фильмов — непростое занятие независимо от масштаба проекта.

Чан Дон Юн: Это так.

GQ: Как вы справляетесь с этим? Просто берете и делаете?

Чан Дон Юн: Думаю, моя сила заключается в способности быстро принимать решения и сразу действовать. Я еще в школе часто был лидером. Когда я выбрал профессию актера, я действовал импульсивно, без четкого плана. А первый опыт съемки короткометражки начался с внимательного изучения процесса и обращения к знакомым специалистам, которых я находил лично. Я открыто и откровенно объяснял свои идеи, рассказывал о том, какое кино хочу снять и спрашивал: «Хотели бы принять участие?» И места для съемок тоже выбирал сам. Причина проста: ограниченный бюджет.

GQ: Хочется услышать подробности.

Чан Дон Юн: Приведу всего один пример. Мой отец был диретором школы и недавно вышел на пенсию. Благодаря его связям я мог организовать съемки в учебных заведениях. Снимая в провинции, мы жили вместе с семьей одного учителя, коллеги моего отца, и втроем — оператор, монтажер и я — присматривали за младенцем.

GQ: Ничего себе! (смеется)

Чан Дон Юн: (смеется) Да, это было забавно. И это яркое впечатление! Мне кажется, такой стиль жизни — в моей природе, хотя, конечно, многое зависит от тех, кто тебе помогает.

GQ: Часто вам отказывают?

Чан Дон Юн: Нельзя отрицать, что моя известность как актера облегчает дело. Тот, кто видел меня в кино, обычно проявляет большую доброжелательность. Но я всегда стараюсь быть искренним и вкладывать душу в каждую просьбу. Конечно, бывают отказы, особенно в важных вопросах финансирования и дистрибьюции. Но сам процесс создания картины проходил прекрасно, потому что многие люди активно помогали и поддерживали.

GQ: А как справляться с отказами в крупных вопросах?

Чан Дон Юн: Продолжать добиваться своего. Здесь речь идет о практических аспектах, и задача состоит в достижении цели несмотря ни на что. Создавать независимое кино сейчас очень нелегко, испытал на собственном опыте.

GQ: Дайте совет, как ускорить процесс переговоров?

Чан Дон Юн: Быть искренним — вот мой главный совет. Говорить прямо и правду. Можно придумать историю, обещать выгоду, хитрить, но лучше честно признаться: у нас такая история, у нас ограниченный бюджет, нам нужна помощь. Например, в данном фильме большинство запросов пришлось адресовать коллегам моего отца, что облегчило ситуацию. Благодарен им за это. Важно встречаться лично, посещать каждого индивидуально, рассказывать о своих планах. Искренность по почте сложно передать.

GQ: Как вы думаете, почему вам важно писать стихи и снимать фильмы? Зачем делиться своими историями?

Чан Дон Юн: Однажды учитель литературы сказал мне в старших классах, что публикация собственных стихов подобна раздеванию перед публикой. Уже тогда я воспринял это близко к сердцу, потому что осознавал, насколько неприятно видеть, как читают твои стихи. Чувствуешь себя обнаженным.

GQ: Несмотря на это, вы выглядели довольно спокойным, когда я показывал вам ваши стихи в начале разговора.

Чан Дон Юн: Удовольствие приходит от реакции зрителей и возможности обменяться мнениями. Оно преодолевает ощущение стыда, возникающее от откровенности. Один известный режиссер говорил, что создатель не знает заранее, каким окажется его фильм. Лишь встреча с аудиторией придает фильму завершение. Процесс создания произведения заканчивается, когда его видит зритель. Ваше восприятие моей поэзии или моего фильма определяет мою связь с людьми. Это интересно. Пусть даже критика звучит жестко: почему выбрали такой сюжет, зачем сделали персонажей такими странными? Такие обсуждения сами по себе становятся частью культуры. Для меня главное — видеть реакцию публики на свои идеи.

GQ: Кажется, страх преодолен.

Чан Дон Юн: Мы вместе получаем удовольствие.

Bigbaraboomary © YesAsia.ru